Интрижка - Страница 32

— Хорошо, — сказала она после длительного молчания. — Я думаю, вам пора идти вперед.

— В каком смысле?

— А вот в таком. — Кажется, ей наконец удалось заинтересовать его. — Как объект для реставрации этот дом даже может привлечь внимание телевизионщиков. Но только историк может жить в нем.

— Но Марта…

— Знаю. Она была историком архитектуры. А вы — нет. Вы — человек своего времени. Поймите же, что, когда первый владелец этого дома заказывал росписи, напоминающее ему о родном графстве, он-то сам думал о будущем. И океан он пересек, чтобы строить свою жизнь заново и на новом месте, а не предаваться воспоминаниям об ушедшем. Да и Марта, по вашим же словам, собиралась отреставрировать лишь часть стены, а не весь дом. Если бы она прожила чуть дольше, в этих комнатах царила бы совсем другая атмосфера, я уверена в этом. Жизнь идет вперед, Том. Нельзя жить в музее.

— Это ваше квалифицированное заключение? Найти декораторов и доверится их вкусу?

У Барбары было свое мнение на сей счет. Это дом для большой семьи, которая использовала бы все помещения от чердака до подвала. Прекрасный дом. Но даже если вытереть пыль и поклеить веселенькие обои во всех комнатах он не подойдет для мужчины, одиночество которого все более будет усугубляться с годами.

— Мое квалифицированное заключение таково: вам бы больше подошла просторная светлая квартира с видом на залив. Вы купили этот дом для Марты, потому что любили ее. И в ваших силах было осуществить мечту любимой женщины… Но Марты больше нет.

Лицо Томаса по мере того, как она говорила, принимало все более хмурое выражение.

— Вы закончили?

— Нет, не закончила. — Барбара не привыкла отступать. — Марта любила вас, а значит, никогда не хотела бы, что вы прозябали в этом доме. Жить здесь сейчас считается модным. И вы, как банкир, должны понимать, что легко окупите все затраты, если продадите дом и подыщите себе…

— Спасибо за напоминание, что я банкир со счетной машинкой вместо сердца, — прервал ее Томас.

— Подождите. — Ничто на свете теперь не могло остановить Барбару. — Что хуже всего и что наверняка огорчило бы Марту, это то, что вы ничего не делаете. Вы не живете в этом доме. Вы не восстанавливаете его. Вы просто даете дому медленно разрушаться. — Она перевела дыхание. — Теперь все. Вы сами просили меня высказаться.

— Да, просил.

— И что?

— Думаю, сейчас самое время пойти и выпить чего-нибудь.

Барбара в сопровождении Томаса отправилась в кухню. Там она скребла в кучу конверты и бумаги, разбросанные на столе, даже не взглянув на них. Любопытство уступило место опустошенности. Потом подошла к раковине и наполнила чайник водой.

— Что вы делаете?

— Вы же сами хотели пить. Чай или кофе? — поинтересовалась она. — Не забудьте, вам еще отвозить меня домой.

— Я сказал, что доставлю вас домой, но это не означает, что я отвезу вас сам. — Томас достал бутылку бренди и пару бокалов. — Теперь, когда вы изучили мой характер и разложили мою жизнь по полочкам, самое время перейти к вашей персоне. Берите стул и расскажите мне, что движет Барбарой Ровенталь. Что составляет смысл ее жизни. И почему такая молодая и привлекательная девушка сидит сейчас здесь, а не лежит в кровати с обожающим ее мужчиной?

Вместо ответа Барбара заглянула в холодильник. Ей вовсе не хотелось открывать душу Томасу в ответ на его исповедь.

— Вы уже ели?

— По-моему, это вас не касается.

— До некоторой степени. К тому же, я бы лучше выпила вина, если оно есть. Если нет, то обойдусь и чаем. — Барбара повертела в руках коробку с яйцами. — Не могу сказать, что вы балуете себя с гастрономическими изысками.

К яйцам добавился кусок сыру и пучок салата. Все это было выложено на кухонный стол.

— Мне доставляют все необходимое еженедельно.

— Абсолютно все продукты? — Барбара сняла жакет и повесила его на спинку стула.

— Я работаю допоздна. — Томас поставил бренди назад в буфет и открыл дверь в кладовку, уставленную бутылками с вином. — Особенно когда возникают проблемы в банке или нужно кого-нибудь контролировать. Красное или белое?

— Белое, пожалуйста. — Барбара открывала и закрывала дверцы кухонных шкафов в поисках салатницы и сковороды. Наконец она нашла требуемое. — У вас есть терка?

— Вероятно, — пожал плечами Томас, открывая бутылку с вином.

— Хотя бы примерно скажите, где она может быть. И мне не обойтись без веничка.

— Я не знаю, где терка, а веничек вон в том ящике. Я использовал его для перемешивания краски.

— Краски? — У Барбары от удивления округлились глаза. — Когда?

— Давно. — Томасу наконец удалось вытащить пробку. — Чтобы сделать омлет, совсем не нужен веничек. Вполне сойдет и вилка. Она в ящике у вас под носом.

Барбара уже готова была сказать, куда он может отправляться со своей вилкой и со своим омлетом. Но что-то во взгляде мужчины остановило ее.

— Спасибо, — мягко сказала она.

— Расскажите мне, — попросил Томас, разливая вино по бокалам, пока Барбара взбивала омлет, орудуя вилкой с гораздо большей силой, чем того требовала столь простая операция, — как вы ладили с вашими сестрами в детстве. Ведь у вас всех разные матери.

— Копаетесь в грязном белье, Том? Хотите заставить меня проговориться? Ничего не выйдет.

— Нет. Я вижу, что вы сплоченная команда.

— Иными словами, Чарлз Стивенсон уже навел все справки, да?

— Женитьбы вашего отца во всех подробностях были описаны в светской хронике. Мне хотелось бы знать, как это все происходило в действительности. Если бы только одну из вас бросила мать, а то всех троих…